Четыре столицы, или Скандинавская Сага…Альзо, милые други мои. Давно, очень давно не заглядывала я в хрустальный шар для встречи с вами. Да и то сказать: накрыла меня в последнее время та разновидность древнерусской тоски, что хуже триппера - пристанет, так хуй вылечишь. В Непальщине нашей настала холодная, волглая, паскудная осень, плавно переходящая в зиму и обратно. Попиндусы заархивировались по пещерам до весны. Дракон отложил яйцо, его насиживает, оттого груб и необщителен, Питюх приболел – летал на Кавказ, обожрался там соленой черемши и теперь шумно страдает брюхом. Даже Марат Кириллыч, светлой ему кармы, медитировать со мною не желает, а знай сосет с йетями дрянной гаолян да ночами палит по квазарам из именного буденовского маузера. Черных дыр в галактике понаделал – ужас сколько.
Тоска кругом, кризис, холод, одиночество. Курс юаня неустойчив, цзамба дорожает, ашрамы неуклонно падают в цене. Уцелевшие после осенних ветров амулеты звенят на шесте. Тоненько так, жалобно. Сидишь, бывало, на кухне ввечеру, жрешь в одну харю «Голицына» прямо из горлышка, читаешь Джойса или хоть набоковскую «Обскуру», и до того хорошо Джойс под шампанское идет, что слеза прошибает… а когда ты один, пьяный, ночью на кухне со слезою читаешь Джойса, то это, драгоценные преждерожденные, уже симптом. Это, значит, такая фигня подкатила, что – либо одолжить у Забалуева евойный маузер на один выстрел, либо немедленно в отпуск. Хоть куда. Хоть к Йоллопукки в Лапландию.
И подалась я немедленно в отпуск. На шесть дней. В Лапландию. К Йоллопукки. Давненько не видались мы с этим старым извращенцем.
читать дальшеХельсинки: уютная типовуха в зеленой зоне.
Ранним морозным утром 20-го ноября отбыл наш зеленый с попугаями автобус в Финку. Салон набит был пожилыми одинокими питерскими дамами, решившими за малую копейку подышать воздухом свободы, и молодым одиноким мной. Первый фиолетовый луч радости сверкнул для меня уже на КПП Торфяновка, где в магазине «Дьюти Фри» всего за шесть евро безналом была куплена давно вожделеемая бутылка «Абсолют Перцовой». Вы не кушали «Абсолют Перцовая»?! Да ладно?! Детство прошло зря! Непременно откушайте. Это, камераден, не водка. Это, скажу я вам, натуральная амброзия, сиречь божья роса. Ее даже запивать не нужно, ибо сивухой не отдает и вкусна зело. Только покупать надобно не в Совдепии, а непременно в стране-производителе: в Совдепии вы практически без вариантов купите «паленую» и потом будете меня ругательски ругать. А вот если вы купите абсолютную перцовочку в Скандинавии, в «Дьюти Фри», отведаете и таки скажете, что это невкусно – вы мой враг на всю жизнь.
К трем часам содержимое зеленого с попугаями автобуса вывалилось на брусчатку площади перед собором Николы Морского в Хельсинки и моментально распространилось окрест. Залязгали фотографические затворы. ВПС к фотографической оргии не присоединился (благо в Финке уже бывал), но и времени не терял даром - подхватив юбки, опрометью бросилась я через площадь в фирменный магазин «Марттиини», где по стенам развешано много-много ножей. (Тут надобно знать, что я а) холодное оружие горячо люблю, б)с двенадцати годов без ножа из дома не выхожу и в)вот именно в этот квест ножа с собой взять по недосыпу забыла, отчего чувствовала себя, натурально, как голый на параде. Так что весь краткий отпуск неотвязно маячила передо мной идея срочно купить хороший нож. Забегая вперед, скажу, что идея сия так и не воплотилась – alas! – в жизнь.)
После площади и собора была обязательная программа - памятник Сибелиусу и церковь в скалах. (Больше в Хельсинки смотреть, в общем-то, не на что.)Народ массово фотографировался на фоне и осувениривался в рекомендованной гидом лавке. Я стадному чувству не поддалась. Памятник не впечатлил, а церковь в скалах (прости ты меня, Господи, на грубом слове, но правду говорю) отчего-то более смахивала на элитный ночной клуб для готов, нежели на храм Господень. Да и играл там какой-то диксиленд.
Лично мне больше всего понравились утки-гопники в парке, возле памятника Сибелиусу. Русские сердобольные тетки решили покормить уток хлебушком («они ж, наверное, голодные! бедные уточки!») «Бедные голодные уточки», здоровенные, холеные и наглые, как эсэсовцы первых призывов, числом около взвода, при виде батонов в ласковых старушачьих руках повылезали из пруда и стали организованно теснить своих кормилиц к автобусу. Жрали прямо из рук, ловили хлеб на лету в прыжке и прилежно исполняли команду «Служи!». Одного особенно наглого селезня я, не удержавшись, таки схватила поперек пуза и вдосыть потискала. Афигительно жирный птиц.
Что, в целом, можно сказать вам за Финляндию? Очень спокойно. Очень неторопливо. Очень чистенько, благоустроенно, довольно безлико, но притом уютно и функционально. Продуманная экономика, великолепное соцобеспечение, высокий средний доход, прекрасная экология. Умеренная иммиграция, низкая эмиграция. Практическое отсутствие «отказных» детей – государство всемерно поддерживает рождаемость различными льготами и бонусами - но и помимо того отношение к детям очень радостное. К сожалению, финские мужики столь нечеловеческих условий жизни не выдерживают, много пьют, не хотят делать детей и болеют болезнью Дауна (как сообщила нам наш экскурсовод, девушка недюжинных организаторских способностей, но довольно посредственный лектор).
А я вот в этой стране поселилась бы с огромным удовольствием. И понаделала бы штук пять блондинистых отпрысков. Это в Рашке чем больше детей, тем больше проблем. В нормальных странах наоборот. Чертовски жаль, что нету во мне 50% финской крови и что по-фински я знаю только «Сатана перккеле».
Еще нам аццки повезло с погодой. Первых четыре дня – «мороз и солнце! День чудесный».