...Должна признаться, я бессовестно пренебрегаю столь ценным и полезным в хозяйстве предметом, как Хрустальный Шар Астрального Зрения. Слишком уж много времени отнимают изнурительные медитации и общение с альтернативно мыслящими преждерожденными, желающими продать ашрам. Уход за рапитосом и пригляд за попиндусами тоже чего-то стоят, не говоря уж об изготовлении амулетов на обмен. Так что в основном сей прибор используется мной ради астральных битв - приятно, знаете ли, скромной непальской домохозяйке после трудов праведных ощутить себя Гордоном Фрименом или могучим воином пятидесятого левела, спасающим Идеальный Мир от вторжения Бездушных...
Однако порой я все же вспоминаю об основных функциях моего хрустального шара и читаю френдленту. Иногда сообщения в ней вызывают у меня желание поспорить. Иногда - желание разбить накуй свой астральный шар и нового не покупать. С такими желаниями я мужественно борюсь - в первом случае потому, что астральные споры проходят по разряду церебрального онанизма (ибо бесплодны есмь), во втором - потому что сколь шаров ни побей, а покупать новый все равно придется. Но бывают в шаре видения столь восхитительные, что сподвигают мой старый морщинистый мозг на ответный креатив. Вот как сейчас.
читать дальше...Как-то вдруг подумалось: когда и откуда появилось у меня пристрастие к холодному, острому, полированному, приятному? Сидя в позе лотоса на пороге ашрама и перещелкивая граненые обсидиановые бусины на четках, постаралась я припомнить все свои ножи, от самого первого и до самого последнего. И что характерно - мне это удалось. Вот первый школьный звонок помню смутно, и даже последний с трудом. А вот про ножи...
Первое колюще-режущее попало мне в руки в нежном возрасте лет пяти. Перебирая некие антресольные развалы (это чертовски противная особенность нашей семьи - забивать антресоли всяким невероятным бесполезным говном и ретиво защищать его от посягательств... ), маленькое розовое я обнаружило в одном из кутулей маленький розовый ножик. Складной, с пластмассовой рукояткой, на которой стояло клеймо: "г.Павлово. 0,40 коп." Маленькое розовое я пришло в восторг и целых два дня невозбранно игралось с новым девайсом, покуда девайс не обнаружили мама с бабушкой. Глупые женщины немедленно пришли в панику ("ах, ребенок порежется, убьется, маньяком станет!!!" - увы, это еще более противная особенность нашей семьи, впадать в панику и квохтать по любому поводу...) и втихаря ножа выкинули. А мне сказали, мол, сорока-ворона унесла. С тех пор я очень не люблю ворон.
Лет около восьми я впервые сделал ножик сам - из ножовочного полотна по металлу, напильником. Надо сказать, что ножовочное полотно очень фигово пилится напильником, бо оно сцуко твердое. Но я был умный и где-то среди большой и бессистемной нашей библиотеки сыскал то ли пособие по металлообработке, то ли наставление по слесарному делу. "Чтоб сделать твердое мягким", - говорилось в этой мудрой книге не то брошюре, - "его надо отжечь!" Ну, я и отжег: подержал полотно над газовой горелкой до красного свечения, но в воду пихать не стал, ждал, пока само остынет. После этого металл действительно стал мягким - настолько, что гнулся прямо руками и уж конечно запросто резался напильником. А рукоятку я обмотал синей изолентой. Зарезать таким ножом можно было разве что не слишком агрессивное яблоко, но и его (нож, не яблоко) глупые женщины, обнаружив, немедленно выкинули. На сей раз, правда, "сорока-ворона" не прокатила, дело кончилось большим скандалом. Больше я уж свои ножи в обиду не давал.
В двенадцать лет я сменил место жительства и, естественно, школу. Новое место нового человека всякий раз пробует на зуб и проверяет на вшивость: ну-ка, что за тип - мягкий и скользкий или твердый да звонкий? Был я мелкий, умный и рыжий, отчего некоторые альтернативно мыслящие соученики сочли меня подходящей кандидатурой на вакантное место "мули". Хорошо ли быть "мулей"? Да ничего хорошего, если, конечно, вы по жизни не чмо и не мазохист. После первого наезда я огорчился, после второго сильно озадачился. Обидчиков было трое, и были они существенно меня здоровее. Лезть в драку означало просто и незатейливо получить кабзды, но и игнорировать угрозу далее было невозможно. Тогда я положил в карман нож. Нож был кухонный, небольшой - в детскую ладошку длиной - но хорошо заточенный, и, чтоб не порезать карман, я положил его в футляр от маникюрных ножниц. По приходу в школу я сыскал обидчиков - они стояли себе втроем, как обычно - подошел к наиболее из троих залупистому и левой рукой взял его за рубашку, а правой приставил к тушке нож. Юноша изменился в лице. Наверное, мелкий, рыжий и бледный я с ножом являл собой не самое грозное зрелище, но больше меня не трогали. И, да, с тех пор нож я ношу всегда.
Потом в разное время были другие. Четыре довольно неуклюжих складника. (Поняв однажды - в довольно неприятной ситуации - насколько неудобная и беспонтовая вещь складной нож, более я складни не ношу и за ножи их не считаю.) Изящная немецкая выкидуха, с которой меня, вдребезги пьяного, задержал патруль ППС и отпустил со вздохом, ибо об те поры я козырял офицерским удостоверением. Самодельный нож, сделанный из поломанного кухонника - текстолитовые накладки, дроп пойнт, удобная и легенькая была вещь, покуда я не протратил его на курсантских сборах. Пушдаггер, или тычковый нож, отобранный у вороватого солдатика - когда-то это казалось хорошей идеей для ношения с собой, и три года я не вынимал его из кармана куртки. В конечном счете вместе с курткой его и украл какой-то оставшийся неизвестным пидарас. "Зоновская" наборная финка - это был очень занятный период моей жизни, когда я общался с очень занятными людьми и занимался забавными, но решительно незаконными делами - финка эта, вместе с кой-каким прочим арсеналом, лежит сейчас на дне из ила под мостом Строителей. "Медвежий коготь" от CRКT, дамская игрушка, удобная для обороны от двуногих, но совершенно нефункциональная в бытовом отношении и абсолютно не канающая против четвероногих. И последних два года - "Доктор Айболит" от "Boker", универсальный, ткскть, санитар, трудяга и свой в доску парень, исключительно работающий по мясцу.
Это только те, что были постоянно со мной. А так - в коллекции, в разное время, опять же, бывало до полутора дюжин ножей разом. Часть я раздарил хорошим людям - всегда по любви и всегда зная, что эти ножи таки будут работать, что берут их в хорошие руки. Часть продал - те, что покупались не по любви, а ради интереса: ну-ка, что за зверь такой? с чем едят его? - и с которыми мы не поладили. Сейчас у меня живет шесть ножей, да плюс Игла, про которую сказ особый. Все рабочие. Все так и останутся у меня. Мы с ними подружились.