Когда-то у нас было время. Теперь у нас есть дела.
Сегодня приснился совершенно дикий, совершенно бессюжетный, но вместе с тем удивительно красивый сон. Цветной, со звуком, как всегда. Снился пустынный морской берег, не Балтика и не Крым - скорее всего что-то вроде североафриканского побережья Средиземного моря. Свинцовая вода, высокие желтые дюны, подступающие к самому пляжу. Светлый день, но без солнца - свет рассеянный, серый, безветрие, такая погода бывает перед осенним штормом. На берегу, довольно далеко друг от друга, неподвижно сидят, стоят, лежат мальчишки в возрасте от 10 до 13 - такие трогательные крапивинские пацаны в одних плавках или шортиках, загорелые, тонконогие, вихрастые или стриженые. Не считал, сколько, но меньше десяти. Один смотрит в воду, свесившись с камня. Другой, подтянув коленки к подбородку, сидит на склоне дюны. Еще один просто стоит на берегу, глядя вдаль.
Время от времени эти мальчишки друг друга убивают - ленивым жестом, скучающим, словно через силу. Причем вместо оружия у них ореховый прутик, или плоская галька с пляжа, или пригоршня морской воды. Но выглядит так: мальчишка отмахивается прутиком - а у сидящего в десятке шагов пацана ребра вскрываются наискось, как мечом. Или - горсть водяных брызг отбрасывает мальчишку, как заряд картечи. При этом у того, кто убивает, неподвижное застывшее лицо, собственно, он даже и не глядит на жертву. А вот умирающий отчего-то расцветает счастливой улыбкой.
Все происходящее беззвучно, но закадровый голос, хрипловатый красивый баритон, какой любили в семидесятые годы использовать для закадровой озвучки, комментирует каждую смерть - равнодушно, как сводку новостей, и в размере гомеровского стиха. Вот дословно - специально запомнил: "Камень, пущенный Сашкиной тонкой рукой, пролетел по пологой дуге и рассек послушную плоть; повалился противник его на окрашенный алым песок, и улыбка цвела на мальчишечьих бледных губах..."
Полная жуть.
Время от времени эти мальчишки друг друга убивают - ленивым жестом, скучающим, словно через силу. Причем вместо оружия у них ореховый прутик, или плоская галька с пляжа, или пригоршня морской воды. Но выглядит так: мальчишка отмахивается прутиком - а у сидящего в десятке шагов пацана ребра вскрываются наискось, как мечом. Или - горсть водяных брызг отбрасывает мальчишку, как заряд картечи. При этом у того, кто убивает, неподвижное застывшее лицо, собственно, он даже и не глядит на жертву. А вот умирающий отчего-то расцветает счастливой улыбкой.
Все происходящее беззвучно, но закадровый голос, хрипловатый красивый баритон, какой любили в семидесятые годы использовать для закадровой озвучки, комментирует каждую смерть - равнодушно, как сводку новостей, и в размере гомеровского стиха. Вот дословно - специально запомнил: "Камень, пущенный Сашкиной тонкой рукой, пролетел по пологой дуге и рассек послушную плоть; повалился противник его на окрашенный алым песок, и улыбка цвела на мальчишечьих бледных губах..."
Полная жуть.
-
-
19.06.2011 в 19:31-
-
21.06.2011 в 16:09-
-
22.06.2011 в 15:35-
-
29.06.2011 в 13:17Hudson sky
О чтении. Давеча купил толстую книгу Доронина, "Черный день". Там про ядерный БП и последующее за ним. В художественном плане весьма так себе - все схематичненько, сюжетные линии обрываются на половине, персонажи появляются из ниоткуда, что-то делают и исчезают в никуда. А вот в плане выживальщецком местами занятно. Во всяком случае, довольно реалистично. Такое впечатление, что писано человеком из 151-й ганзовской палаты - вплоть до прямых отсылок.