Когда-то у нас было время. Теперь у нас есть дела.
Все, конечно же, слышали о леммингах - мышевидных арктических грызунах, непримечательных ничем, кроме своего массового сезонного помешательства, когда тысячи и тысячи несчастных тундровых хомячков в едином порыве убиваются об Северный Ледовитый океан.
Однако английскими учеными убедительно доказано: на самом деле лемминги - это коллективный разум. Единичный лемминг сам по себе - не более чем бессмысленный грызун, в котором не больше разума, нежели в обыкновенной полевке. Но каждый полярный хомячок, как выяснили английские ученые, невыясненным пока образом связан с другими своими собратьями в гигантскую нейронную сеть. Миллионы крошечных мозгов, подобно нейронам, объединяются некими синапсами в огромный единый мозг, и мощность этого мозга растет пропорционально количеству маленьких нейрончиков.
И вот когда разумность этого надмозга достигает определенной критической точки (читай - количество нейронов превышает предельно допустимое), сообщество леммингов вдруг осознает всю тщету, неупорядоченность и непознаваемость окружающего мира. Более того: начинает понимать, что весь их могучий разум в масштабах Вселенной не только ничтожен, но и в хуй никому не уперся. И испытывает от всей этой парабанды чудовищную тоску. После чего совершает тот единственный шаг, который недоступен божеству, а именно суицид.
Впрочем, по мере исчезновения нейронных клеток в студеных водах Арктики активность сверхмозга идет на убыль. Соответственно, исчезает гложущая экзистенциальная тоска, и оставшиеся в живых хомячки радостно возвращаются к своим привычным занятиям, как-то: пожиранию семок, топтанию самок, выплате процентов по кредитам и просмотру "Дома-2".
Однако английскими учеными убедительно доказано: на самом деле лемминги - это коллективный разум. Единичный лемминг сам по себе - не более чем бессмысленный грызун, в котором не больше разума, нежели в обыкновенной полевке. Но каждый полярный хомячок, как выяснили английские ученые, невыясненным пока образом связан с другими своими собратьями в гигантскую нейронную сеть. Миллионы крошечных мозгов, подобно нейронам, объединяются некими синапсами в огромный единый мозг, и мощность этого мозга растет пропорционально количеству маленьких нейрончиков.
И вот когда разумность этого надмозга достигает определенной критической точки (читай - количество нейронов превышает предельно допустимое), сообщество леммингов вдруг осознает всю тщету, неупорядоченность и непознаваемость окружающего мира. Более того: начинает понимать, что весь их могучий разум в масштабах Вселенной не только ничтожен, но и в хуй никому не уперся. И испытывает от всей этой парабанды чудовищную тоску. После чего совершает тот единственный шаг, который недоступен божеству, а именно суицид.
Впрочем, по мере исчезновения нейронных клеток в студеных водах Арктики активность сверхмозга идет на убыль. Соответственно, исчезает гложущая экзистенциальная тоска, и оставшиеся в живых хомячки радостно возвращаются к своим привычным занятиям, как-то: пожиранию семок, топтанию самок, выплате процентов по кредитам и просмотру "Дома-2".